Крокодилыч - Страница 9

Я думал, что в объявленном перерыве - а все хохотали до самого перерыва - Антонина сгорит со стыда. Но она шла между рядов своей томно волочившейся походкой и потаенно улыбалась.

И вдруг мне пришло в голову, что я злой тип. Ведь по-человечески ее бы надо пожалеть. А мне захотелось, чтобы она споткнулась, упала и поставила синяки на свои прекрасные ноги… Чтобы ей стало больно. Пусть она страдает хотя бы из-за синяков. Ибо страдающий умнеет.

ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ БАСНЯ

Куприян Касторович Кормухин, директор небольшого химического заводика, за месяц трижды вступил в конфликт с окружающей средой.

Первый раз получилось так: пришел заместитель и спросил, куда девать отходы, как будто директор знал, куда их девать. И как будто зам не знал, куда они их обычно девают. Не домой же везти. Эти отходы представляли собой бурую жидкость, в которую входили все элементы таблицы Менделеева, кроме серебра и золота. Вместо них были свинец и мышьяк.

Куприян Касторович глянул в окно, где за оградой завода струилась тихая речка. Заместитель понял - он всегда понимал. Через час вся рыба в речке и один аквалангист всплыли брюхом вверх. Вода стала красной, но директор сидел бледный: он думал о плане.

Второй раз получилось так: Куприян Касторович ездил на «Москвиче» за грибами и решил попутно наломать пару березовых веников для бани. Ему не захотелось ходить по кустам и щипать веточки. Он выбрал путь рациональный - вытащил топор и срубил огромную березу. И наломал пару веников. Береза осталась лежать, сочась своим перерубленным телом.

Третий раз - а он-то самый главный - получилось так: Кормухин взял ружье, но лицензию на лося не взял, потому что ее не дали. Увидев в чаще лесного красавца, Куприян Касторович вскинул ружье. Лось не успел спросить про лицензию и поплатился за это жизнью. Кормухин достал нож сразу задрожавшими руками, потому что мясо было дармовое. Он решил перетаскать его в машину рюкзаком, а из шкуры сделать впоследствии дубленку. Но когда Кормухин присел перед трупом, затрещали сучья и показалась свирепая медвежья морда.

- За что убил? - хрипло спросил Медведь и ударил директора по физиономии…

Очнулся Кормухин на мрачной поляне. Крупная луна висела над черными зубцами елей. Холодный туман полз за шиворот. Директор присмотрелся, потер глаза и опять присмотрелся - вокруг него сидели самые разные звери, кроме субтропических, и зыркали светящимися глазами. Куприян Касторович поболтал головой, полагая, что это сон в летнюю ночь…,

- Очухался, - сказал Заяц.

- Они нахальные, - подтвердил Волк.

- Странно, - заметил Медведь. - Мы их не едим и не убиваем - и мы же звери. Они нас стреляют - и называются людьми.

- Действительно, - поддержал Лось, как две капли воды похожий на убитого. - Какой-то парадокс. Я, беззащитный лось, убегающий от охотника, считаюсь зверем. А охотник, вооруженный ружьем с пулей и убивающий меня ради забавы, считается человеком. А не наоборот ли?

- И какие демагоги! - зацокала на пеньке Белка. - Знаете, как ласково называется пушная фабрика? «Горностаюшка». На ней с нашего брата шкуры сдирают.

- У меня была подружка, - печально вставила Лиса. - Хорошая черно-бурая. Теперь на плечах у одной дуры лежит, которая одиннадцатый год пишет диссертацию.

- А этот разве умный? - Лось показал рогами на директора. - Взял и отравил рыбу в реке. Ну, жил бы сам на Марсе, тогда еще понятно. А то ведь на Земле живет, да тут и пакостит.

- Ну, так что, поступим по-ихнему и сдерем с него шкуру? - предложил Медведь.

- Товарищи звери, то есть товарищи животные, - залепетал Кормухин, - не поступайте по-ихнему, то есть по-нашему, а лучше поступите по-гуманному…

Он еще что-то бормотал насчет того, что из его кожи дубленки не сошьешь, и все озирался, по привычке высматривая такси.

- Зачем зоопарки придумали? - рявкнул на него Медведь.

- Помещений там не хватает, - запричитал Заяц, - условий нет, отопление плохое, корма воруют, в морду каждый тычет…

- Мой приятель сбежал оттуда, так порассказал, - начал Волк. - Подошел к нему однажды тип человеческой породы. Одет хорошо, зубы покрепче наших будут - металлические. Подмигнул и говорит: «За что, приятель, сидишь? Красную Шапочку съел? А я вот на работе уже пятерых съел - и на свободе!»

- Это он иносказательно, - быстренько вставил Кормухин, прикрывая рот с золотыми зубами.

- Или вот еще был случай в зоопарке, - вспомнила Лиса. - Горилла якобы сбежала, забралась в ресторан, выпила все бутылки, и начала бить стекла. Когда ее схватили, то оказалось, что это не Горилла, а Гаврилов. Все на нашего брата валят.

- Ну, так что, посадим его в клетку и будем показывать? - не унимался Медведь.

Кормухин вскочил на ноги и заговорил тем тонким голосом, которым просил в главке уменьшить план:

- Товарищи млекопитающие… Я - хомо сапиенс… В клетке простужусь. В следующем квартале текущего года исправлюсь…

Глаза директора привычно стрельнули вправо, где в его кабинете имелась кнопка для вызова секретаря, но вместо кнопки торчал пень, нажимать который было бесполезно. Тогда его глаза стрельнули влево, где в кабинете обычно белел телефон, который он в трудный момент придвигал к себе и вызывал зама, но вместе телефона белели медвежьи зубы, придвигать которые ему не захотелось.

- А что в цирке проделывают! - вспомнил Волк.

- Унижают, - поддакнула Лиса.

- Нашего брата заставляют плясать в юбочках! - взревел Медведь. - Да что мы… Над Львами издеваются! За хвосты таскают по арене. А?!